Информационное общество и государственный (национальный) суверенитет [1]
Р.П. Кошкин
В последнее время активно анализируются проблемы развития информационного общества, которые порождают системные изменения в политике, экономике, социальной и духовной жизни населения. Телекоммуникации практически изменили трудовую деятельность человека, создали новый социальный уклад. Информационные технологии широко проникают в правовую сферу и приводят к изменениям в действующем законодательстве.
В частности, частое изменение информационного законодательства свидетельствует о постоянной эволюции отношений в современном информационном обществе, попытках государства управлять этим процессом, его стремлении обеспечить собственную безопасность, безопасность общества и личности. Ни для кого не секрет, что развитие информационного общества породило новую угрозу национальной безопасности – угрозу информационной безопасности Российской Федерации.
Так, в Доктрине информационной безопасности России отмечается, что в ходе технического прогресса зависимость национальной безопасности от информационных угроз будет только возрастать. Поэтому ключевым вопросом в информационной сфере является создание всех необходимых условий для государственного суверенитета России, который остается основополагающим и первоочередным среди иных интересов России.
Изучением государства и права занимаются многие науки: история государства и права, теория государства и права, философия, политология, социология, отраслевые юридические дисциплины и др. Тема государственного суверенитета достаточно широко раскрыта в научных трудах ряда отечественных и зарубежных авторов и представляет значительный интерес для изучения в современных условиях.
Информационное общество
Под информационным обществом понимается общество, в котором практически все люди заняты в той или иной степени производством, обработкой, хранением и реализацией информации, прежде всего, ее высшей формы – знаний.
Информационное общество имеет следующие особенности:
– возрастает роль информации, знаний и информационных технологий;
– увеличивается число людей, охваченных информационными технологиями, коммуникациями и связанных с ними производством;
– быстрая компьютеризация и информатизация общества;
– появление глобального информационного пространства;
– развитие и совершенствование нормативной базы, сетей и рынков.
В современном мире информация и информационные технологии становятся неотъемлемым компонентом жизнедеятельности, стратегическим ресурсом и важной стратегической целью государства. Для того чтобы государство могло интегрироваться в глобальное информационно-коммуникационное пространство в качестве равноправного партнера, ему надлежит разработать на основе своей национальной идентичности собственную модель построения информационного общества.
Принято подразделять национальные концепции информационного общества на основные модели:
– англосаксонская модель, для которой характерна полная либерализация рынка информационных технологий и минимальное вмешательство государства;
– континентальная модель построения информационного общества сохраняет баланс между контролем со стороны государства и рынком. При этом государство «определяет правила игры» на информационном рынке, предотвращает его монополизацию, совершенствует законодательство, гарантирует равный и свободный доступ всех граждан к информационным ресурсам страны;
– азиатская модель предусматривает сотрудничество государства и предпринимателей, отрицание западных норм и стремление разработать новые подходы к индустриализации и социальному развитию общества;
– латиноамериканская модель, в основе которой лежат принципы приватизации и либерализации;
– африканская модель, которая характеризуется специфическим отношением к информатизации африканских лидеров, которые, видимо, в перспективе полностью отдадут эту сферу бизнеса на откуп иностранным инвесторам.
Таким образом, в мире прослеживается четкая тенденция на либерализацию информационно-телекоммуникационного сектора, что, в конечном итоге, скорее всего приведет к смешиванию стилей и моделей информационных обществ и закреплению лидирующих позиций в информационном секторе за странами англосаксонской системы, прежде всего, в силу следующих причин:
– концепция на теоретическом уровне и последующая ее реализация путем создания национальной и глобальной информационной инфраструктуры были разработаны и осуществлены американцами;
– глобальная информационная сеть Интернет разработана Пентагоном;
– лидирующие позиции по продажам программных продуктов занимает американская компания Microsoft.
В последнее время преимущества информатизации и самого информационного общества используют для дискредитации национального единства и насаждения этнического сепаратизма. При этом используют методы:
– информационной обработки населения национального государства и, в первую очередь, его национальной элиты;
– экономической и финансовой экспансии, направленной на разрушение национальной экономики, дезорганизацию собственного производства и внутреннего рынка, установление зависимости данной страны от внешних инвестиций и займов.
Всемерно поощряются любые проявления национального сепаратизма, который немедленно объявляется борьбой народа за свою независимость и демократические права человека, «попираемые» диктатурой национального государства.
Структура занятости населения в информационном обществе резко меняется. Основной особенностью становится рост занятости в сфере услуг и сокращение количества работающих на производстве. Появились новые информационные профессии: инженеры знаний, системные аналитики, информационные менеджеры, провайдеры, тьюторы и т.д.
В информационном обществе усиливается роль технократии в связи с технологизацией социального пространства и переходом к технологической модели развития экономики. Значительно повышается уровень требований к инженерной подготовке специалистов, возникает необходимость готовить будущего инженера к творческой профессиональной деятельности с детского возраста. Необходимость придания нового импульса развитию инженерного образования в России требует новых подходов высшей школы и преподавательского состава с учетом складывающейся геополитической обстановки, отношений между странами и позиций государства на международной арене [2].
Современная геополитическая обстановка
Геополитическая обстановка в мире до сих пор сохраняет сложный и напряженный характер. Администрация США после избрания президента Д. Трампа активизировала свою активность. Сформирован новый состав американского военно-политического руководства, который, к сожалению, не отличается миролюбием. Проводится явно антироссийский внешнеполитический курс. Продолжается операция в Ираке и Сирии. Остается нерешенной в Европе проблема с беженцами из стран Ближнего Востока и Северной Африки. Неопределенность позиции самой Европы, зависимость ее от США в отношении финансирования НАТО и решения геополитических проблем, предвыборная суета в основных европейских государствах создают нервозную обстановку в высших политических кругах.
По оценкам экспертов, завершение европейской цивилизации, берущей начало от итальянской Эпохи Возрождения, с последующей промышленной революцией в Англии и США, может оказаться кровавым, судя по текущим событиям, или благоразумным, когда все люди будут жить в добрососедстве и мире. Это придется решать человечеству в самое ближайшее время. Ухудшение обстановки в Европе, развязывание гражданской войны на Украине, углубление ближневосточного кризиса и другие события наглядно показали всему миру геополитические амбиции США и их союзников.
Кроме того, независимая и самостоятельная позиция России вызывает у США и Европейского Союза настоящую истерику. Запад понимает, что ему не справиться с Россией и требуется применение новых методов и способов ее уничтожения. При этом Вашингтону требуется не просто «задавить» Россию экономически, но и создать экономические трудности для всей Европы, чтобы сделать ее более послушной и внимательной к предложениям США [3].
Следует отметить, что итоги президентской гонки в США до сих пор вызывают шок в американском истеблишменте и руководстве большинства западных стран. Победа американского среднего класса, который таким образом выразил протест против политики нынешних властей в Вашингтоне, может, по оценкам экспертов, не только ослабить давление на Россию и остальной мир, потому что американская элита будет занята внутренними проблемами, но и вызывает надежду на улучшение российско-американских отношений. Учитывая, что президенты двух стран думают прагматично и исходят из национальных интересов, есть вероятность, что Россия и США сумеют договориться, и в мире станет спокойней.
В целом изменения геополитической ситуации в мире вызывают обострение противостояния практически во всех областях жизни и деятельности мирового сообщества, влияют на внутреннюю обстановку в стране и подчеркивают актуальность рассматриваемой в данной статье проблемы [4].
Информационное общество и применение «мягкой силы»
Американский политолог Дж. Най совместно с Дэвидом Рокфеллером организовали знаменитую Трехстороннюю комиссию, которая стала рабочим органом глобалистского направления в мировой элите. Кстати, интересы глобалистов наиболее полно представлены так называемым кланом Клинтонов.
Впервые концепция «мягкой силы», разработанная Трехсторонней комиссией, была представлена в 1990 году. В книге «Bound to Lead: The Changing Nature of American Power» («Призвание к лидерству: меняющаяся природа американской силы») Дж. Най разделяет мощь государства на «жесткую силу» (совокупность политической, экономической и финансовой мощи) и «мягкую силу» (культура, ценности и политические идеологии).
В книге «Мягкая сила. Средства достичь успеха в мировой политике» [5] содержание «мягкой силы» раскрывается следующим образом: «Когда ты можешь побудить других возжелать того же, чего хочешь сам, тебе дешевле обходятся кнуты и пряники, необходимые, чтобы двинуть людей в нужном направлении. Соблазн всегда эффективнее принуждения, а такие ценности, как демократия, права человека и индивидуальные возможности, глубоко соблазнительны».
Дж. Най, в качестве директора национальной разведки и заместителя министра обороны США, пытался реализовать свою концепцию, но недостаточно удачно.
Методы «мягкой силы» включают в себя культурную политику, активные мероприятия по продвижению ценностей и идеалов так называемого свободного мира. При этом никогда нельзя планировать временные рамки достижения результата, учесть все риски и провести объективный анализ.
В качестве источников «мягкой силы» Дж. Най рассматривал:
– культуру страны. Так, в США культурное поле простирается от Гарварда до Голливуда;
– политические идеалы, которые могут быть привлекательными для других, – это и демократия, и принцип свободы слова, и равенство возможностей;
– легитимность внешней политики, под которой понимается такой образ действий правительства, который другие народы могут признать соразмерной защитой национальных интересов.
Известный тезис о том, что внешняя политики должна использовать все рычаги воздействия, а культурная политика является важным инструментом внешнеполитической активности, нашел свое отражение в применении «мягкой силы», которая была выбрана в силу следующих обстоятельств.
Во-первых, в американской внешнеполитической практике глобалистские интересы и глобалистский образ действия вышли на первый план по сравнению с национальными интересами Соединенных Штатов Америки в 1990 году, после того, как Дж. Най определил «мягкую силу» как способность добиваться желаемого на основе добровольного участия союзников, а не с помощью принуждения или выплат. Он говорил, что если США замедлят мобилизацию своих ресурсов ради международного лидерства, полиархия может возникнуть достаточно быстро и оказать свое негативное воздействие. Управление взаимозависимостью становится главным побудительным мотивом приложения американских ресурсов, и оно должно быть главным элементом новой стратегии.
Впрочем, Х. Клинтон пошла дальше. Она уточнила, что США должны научиться делать то, что другие хотят, но не могут, и делать это коллективно.
Во-вторых, «мягкая сила» предусматривает совместное использование всего арсенала инструментов, имеющихся в распоряжении США и их союзников, обслуживающих интересы наднациональной мировой элиты.
В-третьих, в качестве союзников, участвующих в глобалистских акциях, рассматриваются не только государства, но и их образования, общественные движения, политические группы, активистские группы внутри стран, на которые направлены действия.
Следует отметить, что несмотря на неудачное применение США на практике концепции «мягкой силы» (Ирак, Афганистан, вмешательство США в парламентские выборы в России в 2011 году, события на Ближнем Востоке, на Украине, в Южной Азии), она, по-прежнему, используется в качестве идейной основы внешней политики США.
Инструментом реализации политики «мягкой», а затем «умной» силы стали концепция и инструментарий так называемого «управляемого хаоса», разработанные Стивеном Манном, который полагал, что при помощи программирования идеологии можно либо «отложить создание критического состояния, либо поощрить его и направить развитие системы в нужное русло». Этот карьерный дипломат обслуживал новую пентагоновскую стратегию, утвержденную Джорджем Бушем в 1992 году, которая предусматривала предотвращение повторного появления любой новой сверхдержавы на территории бывшего Советского Союза или в каком-либо другом месте. Целью было исключить угрозу, сравнимую с Советским Союзом. Это является главным фактором, лежащим в основе новых глобальных и региональных стратегий западных стран.
Таким образом, прикладная теория управляемого хаоса Стивена Манна была призвана предоставить инструментарий для разрушения территории и ресурсных баз потенциальных кандидатов в новые сверхдержавы, то есть России [6].
В настоящее время сложилась ситуация, когда корпорации и отдельные государственные и надгосударственные структуры, в первую очередь, в разведывательном сообществе используют все более изощренные инструменты, а на высшем государственном уровне делаются удивительные по своей нелепости просчеты. Поэтому подавляющая часть проблем, с которыми сталкиваются в настоящее время Соединенные Штаты в самых разных уголках планеты, от Египта до Пакистана, от Бразилии до Афганистана, является результатом их же собственных неразумных авантюристических действий, в значительной степени связанных с реализацией стратегии «управляемого хаоса».
То есть сегодня огромные финансовые ресурсы и усилия тратятся на борьбу с собственными ошибками и просчетами. Хаос можно организовать или вызвать, но управлять им еще никто не научился, поэтому американцы, которые быстро учатся на своих ошибках, «сняли с вооружения» теорию Стивена Манна, которая ранее использовалась в качестве одного из основных внешнеполитических методов.
Другим методом «мягкой», а затем «умной» силы стали «оранжевые» революции, которые базируются на комплексе работ Джина Шарпа. Эксперты сделали вывод, что в течение последних 15 лет наибольшую эффективность показали смешанные стратегии, которые имели успех практически в 70% случаев.
К смешанным стратегиям относятся гражданские ненасильственные кампании, которые сопровождаются либо угрозой силового противостояния с властью, либо точечными конкретными вооруженными акциями. Отсюда стремление разработать теорию и практический инструментарий для гибридного гражданского сопротивления. Первым примером практической отработки подобного инструментария и технологий стали украинские события начала 2014 года. Сегодня ставится вопрос о повышении таких кампаний за счет широкого использования новых информационных технологий [7].
В настоящее время в США разработана новая концепция превентивных действий, которая базируется на теории Солы Алинского, главным содержанием которой являются методы захвата власти для осуществления преобразований, изложенные в его главной книге «Rules for Radicals» («Правила для радикалов»). Ключевой фигурой в концепции С. Алинского являются организаторы, при подготовке которых применяются следующие правила психологического воздействия на людей:
– медленно проникать, просачиваться в церкви, профсоюзы, политические партии и т.п. Скрытно добиваться влияния внутри этих организаций и затем начинать перемены с этой платформы;
– поддерживать людей в их недовольстве и разногласиях;
– использовать провокационные вопросы, раздувать напряженность между ними;
– вызывать на себя атаку, которая закрепит доверие людей;
– врага народа необходимо обозначить и назначить персонально;
– враг должен быть совершенно поляризован, 100% негативно, как первопричина полного поражения и полной победы;
– цель оправдывает средства;
– радикал нацеливается на средний класс, так как он самый большой, и смешивается с ними, говорит на их языке, одевается, как они, использует их нравы, обращается к их моральным принципам;
– организатор должен быть непредсказуемым и готовым вовлечь всех в хаос и беспорядки ради своих целей;
– большие и громкие организованные протесты демонстрируют силу, даже если движение является небольшим;
– добиваться того, чтобы люди действовали, а потом уже думали;
– реагировать шоком и ужасом, когда враг совершает любую ошибку, оговаривается и т.д.;
– жестоко подначивать врага, смеяться над ним, издеваться, использовать насмешки;
– иметь в запасе несколько «драк», запас крестовых походов, между которыми организаторы могут переключаться и сохранять темп;
– случаи кратковременного тюремного заключения укрепляют движение;
– власть – это не только то, что у вас есть, но и то, что враг думает, что у вас есть. Власть исходит из двух основных источников – деньги и люди;
– никогда не выходить за предел знания своих людей. Это заканчивается неразберихой, страхом и отступлением. Знания добавляют твердости каждому;
– где только возможно, выходить за пределы ожиданий врагов. Искать пути, чтобы усилить неуверенность, беспокойство;
– заставлять врага жить по им же сформулированным правилам. Если правило таково, что на каждое письмо необходим ответ, пошлите 30 тыс. писем. Вы можете уничтожить их этим, поскольку никто не может выполнить свои же собственные правила;
– осмеяние – самое мощное человеческое орудие. От него нет защиты. Оно иррационально. Оно приводит в бешенство. Работает как ключевой аргумент давления, заставляя врага пойти на уступки;
– хорошая тактика – эта та, которая радует ваших людей. Они выполняют ее без понукания и возвращаются, чтобы сделать больше, делать свое дело и даже подсказывать лучше;
– тактика, которая тянется слишком долго, становится волокитой. Не превращайтесь в старые новости;
– не отключайте давление, но и не переусердствуйте. Если переборщить в негативе, он станет позитивом, поскольку публика симпатизирует обиженным. Ищите новые тактики, атакуйте со всех флангов, не давая врагу шанса передохнуть, перегруппироваться и сменить тактику и стратегию. Угроза чаще действенна, чем реальная акция. Она рождает в коллективном уме атакуемой организации картины ужаса от возможных последствий и деморализует противника;
– цена успешной атаки – конструктивная альтернатива. Никогда не позволяйте врагу набирать очки от того, что вас поймали врасплох без решения проблемы;
– ухвати цель, заморозь ее и поляризуй. Отсеки сети поддержки и изолируй цель от симпатий. Иди по следу людей, а не учреждений, людям проще причинить боль, чем учреждениям. Это жестоко, но очень эффективно. Прямая, персонализированная критика и осмеяние дают результат [8].
Организационные и политические технологии С. Алинского были опробованы в десятках городов США и в самых различных кампаниях. Они показали свою высокую эффективность, а в ряде стран Латинской Америки доказали свою действенность.
В целом, можно полагать, что практическая апробация Западом новой комплексной системы превентивных действий по разрушению социальных субъектов, борьбе с государственностью и подрыву общественного порядка в странах – геополитических противниках США и их союзников, а главное, наднациональной иерархо-сетевой, финансово-корпоративной элиты, уже началась. Это требует срочного принятия превентивных мер, чтобы не дать возможность западным странам добиться своих целей [9].
Кибервойны и их влияние на геополитику
В результате информационного взрыва объем информации удваивается каждые два года. Если в 2012 году объем сгенерированных данных составил 2,8 зеттабайт, то к 2020 году он увеличится до 40 зеттабайт. Россия входит в число ведущих стран по числу пользователей интернетом. Исторически интернет формировался как свободная среда информационного взаимодействия при неформальном, но реализованном через жесткие технологические программные и организационные способы, контроле со стороны США. Сегодня в интернет в значительной степени переместились торговля, финансовые операции, политическая и социальная активность, то есть ключевые сферы жизнедеятельности каждого государства. При этом, на интернет не распространяются поствестфальские принципы международного права.
Термин «кибервойны» стал широко использоваться лишь в самые последние годы. Следует четко разделять информационные и кибервойны. Информационные войны характеризуются потоками информации, которые воздействуют, прежде всего, на коллективную психику и сознание человека.
Информационные войны – это контентные войны, которые ведутся с целью изменения массового, группового и индивидуального сознания, навязывания своей воли противнику и перепрограммирования его поведения.
Кибервойны – это целенаправленное деструктивное воздействие информационных потоков в виде программных кодов на материальные объекты и их системы, их разрушение, нарушение функционирования или перехват управления ими.
Эти две разновидности войн ведутся в сетевом электронном пространстве, которое охватывает не только интернет, но и закрытые государственные, военные, корпоративные и частные локальные сети.
Кибервойны тесно связаны с кибершпионажем, киберпреступностью и кибертерроризмом. В течение ближайшего времени можно ожидать электронные войны третьего типа, в каком-то смысле объединяющие информационные и кибервойны, например, пси-войны, нейровойны и т.п.
К основным чертам кибервойн можно отнести следующие:
– высокий уровень анонимности;
– неопределенность времени их начала;
– потенциальная бесследность;
– отсутствие в этих войнах таких привычных понятий, как «фронт» и «тыл»;
– чрезвычайная сложность их контроля со стороны государственных систем разведки и безопасности;
– отсутствие каких-либо рамок международного регулирования.
Все эти черты позволяют сделать вывод об уникальности кибервойн, относительно других типов военных действий, их особой опасности, возможности быстрого развязывания и трудности урегулирования.
К основным факторам, которые расширяют масштабы и увеличивают разрушительную мощь применения кибероружия, можно отнести:
– рост интернета вещей. В настоящее время на него приходится более 10 млрд IP адресов, а в 2020 году их будет не менее 50 млрд. Уже сейчас интернет вещей берет на себя более 70% интернет-трафика;
– появление «бодинет». Переход к множественности подключений к общедоступным и внутренним сетям с одного устройства создает благоприятные условия для применения кибервооружений, кибертерроризма и кибершпионажа;
– активное развитие облачных вычислений. Их экономические достоинства могут обернуться существенными проблемами в сфере информационных технологий;
– кластерный характер происходящей технологической революции, особенно в робототехнике, 3D печати, биотехнологии. Особые риски создает теснейшая интеграция информационных и биотехнологий.
В целом совокупность уже имеющихся фактов и сведений позволяет утверждать, что кибервойна США против остального мира, и, в первую очередь, – Китая, России и Ирана, уже началась. Для России кибероружие может стать реальным шансом дать ассиметричный ответ Западу на гонку высокоточных вооружений и стать одним из ключевых элементов достаточной национальной безопасности [10].
Таким образом, в связи с кибервойнами, можно сделать следующие основные выводы:
- Вмешательство США и их союзников в украинский кризис и события вокруг Сирии показывают, что у геополитических конкурентов России нет никаких моральных ограничений в реализации любых агрессивных планов и провокаций, в том числе — с уничтожением мирного населения химоружием для обоснования начала войны против суверенной страны, в обход международного права. В этой связи, развертывание российских кибервойск является важной и неотложной государственной задачей.
- Информационный взрыв после публикации материалов Сноудена о ведущейся кибервойне США против России и других стран, применяемых технологиях и технических средствах, требует безотлагательной подготовки кадров, способных вести противоборство в киберпространстве.
- Сдерживание кибервойн невозможно без развития комплексных фундаментальных научных исследований.
Национальный суверенитет
Национальный (или государственный) суверенитет, как отмечает его родоначальник и основоположник Жан Боден, заключается в том, что «власть государства постоянна и абсолютна; это высшая и независимая власть как внутри страны, так и в отношениях с зарубежными державами. Выше носителя суверенной власти – только бог и законы природы» [11].
Суверенитет имеет следующие основные характеристики:
– возможность носителя верховной власти самостоятельно определять и реализовывать свою волю. То есть, национальный суверенитет следует рассматривать как «специфический признак государства, выражающий верховенство государственной власти по отношению ко всем иным организациям и лицам в стране и независимость ее в сфере взаимоотношений данного государства с другими государствами»;
– единство и распределение государственной власти на население и общественные организации страны (внутренний аспект суверенитета);
– способность государства выступать полноправным субъектом международного права, самостоятельно формировать и реализовывать внешнюю политику (внешний аспект суверенитета) [12].
В соответствии со статьями 3, 4, 5, 67 и 79 Конституции Российской Федерации, суверенитет предполагает верховенство, независимость и самостоятельность государственной власти, полноту законодательной, исполнительной и судебной власти государства на его территории и независимость в международном общении.
Таким образом, необходимо создание условий для гармоничного развития информационной инфраструктуры, для реализации конституционных прав и свобод граждан в области получения информации и пользования ею в целях обеспечения незыблемости конституционного строя, политической, экономической и социальной стабильности, а также законности и правопорядка при всей полноте власти в ходе реализации внутренней политики.
В этой связи, борьба с угрозами, вызванными развитием информационного общества, требует обеспечения государственного суверенитета в информационной сфере. При этом обеспечение государственного суверенитета не вступает в явный конфликт с развитием национального информационного общества.
Право и суверенитет
Представляется важным раскрыть взаимосвязь права и суверенитета государства, которые приобретают особую актуальность в условиях развития информационного общества и глобализации современного мира. В частности, право выражает государственную волю, которая, в свою очередь, согласно различным существующим в отечественной и зарубежной юридической науке концепциям, воплощает в себе волю класса правящей группы, народа, общества или нации, а глобализация является результатом интеграции и сближения регионов и мира в целом.
В то же время неизбежным итогом глобализации становится сокращение суверенитета. При этом появляются значительные перемены в моделях поведения как государств, корпораций и групп, так и масс обычных людей.
Суверенитет – это верховная власть или независимость государства во внешних отношениях и верховенство государственной власти во внутренних делах.
Государственный (национальный) суверенитет обладает свойствами исключительного и неотъемлемого права (привилегии), а также ресурса. Как и право, суверенитет – это функция, которую государство может использовать только целиком. В данном качестве он неделим: либо суверенитет есть, либо его нет. Как ресурс, суверенитет представляет собой набор прерогатив, которыми государство может манипулировать по отдельности.
Любое государство, будучи владельцем суверенитета, проводит политику самоопределения, которая ставит конкретные цели в нескольких сферах, например:
– безопасность;
– самобытность;
– самодостаточность;
– консолидированность;
– экономическая эффективность.
В обеспечении целей государства в каждой из этих политических сфер свою конкретную роль играет юридический суверенитет. Сегодня юридический суверенитет превратился из объекта защиты в гарант безопасности от угрозы извне. В этой роли он функционален как право государства. В любой из перечисленных сфер государство манипулирует суверенитетом в трех своих статусах:
– субъекта международного права;
– верховного авторитета в государственных границах;
– хозяйствующего субъекта.
Мировой опыт существования и функционирования государства и права говорит о том, что в праве выражается, прежде всего, воля властвующих субъектов и лиц. Вместе с тем, неопровержимым фактом является и то, что власть, опасаясь социальных взрывов и утраты своего привилегированного положения, зачастую вынуждена считаться с волей и интересами подвластных.
Независимо от типа, формы или просто привходящих обстоятельств по отношению к государству и обществу, право всегда выступает, прежде всего, как регулятор общественных, экономических, политических и иных отношений. Право закрепляет существующий в той или иной стране государственный и общественный строй. В этом заключается одна из его функций и назначение.
Право устанавливает конкретные права и обязанности сторон (граждан, должностных лиц, общественных и государственных организаций), право вносит определенный порядок в общество и государство, создает юридические предпосылки для его активности и эффективности. Именно поэтому каждое государство стремится не только к изданию отвечающих его интересам законов и других правовых актов, но и к их полному осуществлению.
Наряду с функциями закрепления и регулирования общественных отношений право в любом обществе и государстве выполняет также воспитательную роль, которая проявляется в том, что закон опирается не только на государственное принуждение, но и на убеждение.
Каждое государство, обладая на своей территории всей полнотой власти, исключает любое вмешательство в свои дела общества и государства иностранных властей. В правовых системах различных стран, а также в международном праве общепризнанными являются принципы территориального верховенства, территориальной целостности и неприкосновенности.
Учитывая, что одним из основных признаков государства является суверенитет, это предполагает, во-первых, верховенство государственной власти внутри страны, во-вторых, независимость ее на международной арене.
Верховенство проявляется в способности государственной власти самостоятельно издавать общеобязательные для всех членов общества правила поведения, устанавливать и обеспечивать единый правопорядок, определять права и обязанности граждан, должностных лиц, государственных и партийных общественных органов и организаций.
В суверенитете государства находит свое политическое и юридическое выражение полновластие господствующих кругов. В нем же выражается способность государства, независимо от других государств, формировать и проводить в жизнь свою внутреннюю и внешнюю политику.
Наряду с государственным суверенитетом, существуют суверенитет народа и суверенитет нации.
Суверенитет народа означает его верховенство в решении коренных вопросов организации своей жизни – общественного и государственного строя, основных направлений развития внутренней и внешней политики, экономических управлений и осуществления полного и всестороннего контроля деятельности государственных органов и всего государства.
Под суверенитетом нации понимается полновластие нации, ее возможность и способность определять характер своей жизни, осуществлять свое право на самоопределение – вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.
Правовой основой суверенитета являются конституция, законодательство, декларации, общепризнанные принципы международного права, фиксирующие равенство государств, их территориальную целостность, невмешательство во внутренние и внешние дела, право наций на самоопределение.
Выступая признаком государства, суверенитет характеризует его как особого субъекта политических отношений, как главного компонента политической системы общества. В государствах с развитой правовой системой обязательно существует орган власти, наделенный законодательными полномочиями.
Суверенитет нашего государства также проявляется в верховенстве государственной власти, ее единства, независимости и неделимости. Конституция РФ (ст. 4) закрепила новый подход к суверенитету государства. Положение о государственном суверенитете следует за статьей, в которой закреплен суверенитет народа, – этим подчеркивается их неразрывная связь и исходное значение суверенитета народа.
С позиции современных подходов к проблеме, государство может считаться суверенным только при условии, что оно реализует волю народа и что его система управления демократична. Суверенитет Российской Федерации выражается в сфере исключительных прав (прерогатив), закрепленных за ней Конституцией РФ. К ним отнесены:
– признание верховенства федерального права над правом субъектов Федерации (единство правового пространства);
– неприкосновенность границ РФ и ее территориальная целостность;
– единство экономического пространства, бюджетно-финансовой банковской и денежной систем;
– наличие единых Вооруженных Сил; право государства на защиту суверенитета и прав граждан, включающее право на оборону, ведение военных действий, введение чрезвычайного положения;
– право на защиту национальных интересов и интересов граждан за рубежом (международная политика и связанная с ней внешнеэкономическая и внешнеполитическая деятельность);
– признание государственной монополии на управление важнейшими отраслями национальной экономики и др.
Следовательно, государственный суверенитет характеризуют такие свойства, как верховенство государственной власти, ее единство и независимость. Верховенство государственной власти означает неограниченность государственной власти ничем, кроме Конституции, естественного права и законов. Верховенство государственной власти означает, что на территории государства нет другой, конкурирующей власти, и над ней нет, и не может стоять никакая иная власть.
Таким образом, исключается двоевластие и признается единственная легитимность и высшая юридическая сила законов, издаваемых высшими органами государственной власти Российской Федерации.
Обобщенно можно сказать, что верховенство власти выражается в универсальности – только решения государственной власти охватывают население и общественные организации РФ; прерогативе – возможности отмены или признания ничтожным любого незаконного проявления другой власти; в специальных средствах воздействия (идеологического, принудительного характера и др.), которыми не располагает никакая другая общественная сила.
Уважение суверенитета – основной принцип современного международного права и международных отношений, закреплен в Уставе ООН и других международных актах.
Серьезный вызов концепции суверенитета в том виде, как она закреплена в Уставе ООН, бросила серия «гуманитарных интервенций» 1990-х и начала 2000-х годов, инициированных, главным образом, США. В данном случае речь идет о вполне практических делах: США и их ближайшие союзники стремились и стремятся, создав прецедент, закрепить за собой право на подобные интервенции в любое время в любой точке земного шара.
Параллельно следует целая серия попыток по пересмотру принципов и норм международного права в нужном сторонникам «гуманитарных интервенций» направлении в виде предложений по изменению Устава ООН в той его части, которая утверждает соблюдение суверенитета государства в качестве одного из ведущих принципов международного права.
Государственный (национальный) суверенитет
Суверенитет, как понятие и категория, с ХIХ века стал монопольной собственностью международного права. Тем самым он расположился где-то на границе, отделяющей внешний мир от мира внутригосударственного, а его признаки не что иное, как восприятие и реакция на него со стороны внешнего политического и правового мира.
Поэтому национальный (государственный) суверенитет – это неотчуждаемое юридическое качество независимого государства, символизирующее его политико-правовую самостоятельность, высшую ответственность и ценность как первичного субъекта международного права, необходимое для исключительного верховенства государственной власти и предполагающее неподчинение власти другого государства, возникающее или исчезающее в силу добровольного изменения статуса независимого государства как цельного социального организма, обусловленное правовым равенством независимых государств и лежащее в основе современного международного права [13].
Как следствие, государственный суверенитет означает способность государственной власти независимо и самостоятельно осуществлять свои функции как внутри страны, так и в области межгосударственных отношений с другими странами.
В суверенитете государства находит свое политическое и юридическое выражение полновластие господствующих кругов. В нем же выражается способность государства, независимо от других государств, формировать и проводить в жизнь свою внутреннюю и внешнюю политику. И в то же время, в мире всегда существовали и существуют государства с формальным или ограниченным суверенитетом.
Формальным суверенитет государства считается тогда, когда он юридически и политически провозглашается, а фактически, в силу распространения на него влияния других государств, диктующих свою волю, не осуществляется. Частичное ограничение суверенитета может быть принудительным и добровольным.
Принудительное ограничение суверенитета может иметь место, например, по отношению к побежденному в войне государству со стороны государств-победителей.
Добровольное ограничение суверенитета допускается самим государством по взаимной договоренности с другими государствами, например, ради достижения определенных общих для всех целей. Так, например, в странах Европейского союза уже свыше половины национальных законов порождены законами ЕС. Добровольно суверенитет ограничивается и тогда, когда государства объединяются в федерацию и передают ей часть своих суверенных прав.
Известный французский теоретик государства и права М. Ориу усматривал факт самоограничения государственного суверенитета и в том, что государственная власть должна подчиняться праву, действовать в рамках права [14].
Право, как и государство, принадлежит к числу не только наиболее важных, но и наиболее сложных общественных явлений. Будучи регулирующей нормой политического общения, право должно служить критерием справедливости, равенства и добра. Однако на практике бывает и по-другому.
В современном международном праве, помимо государственного суверенитета, сформировалось понятие национального суверенитета, понимаемого как право каждой нации на самоопределение.
Содержанием национального суверенитета является полновластие нации и ее политическая свобода выбирать свою государственно-правовую организацию и форму взаимоотношений с другими нациями. Обеспечивается суверенитет нации социально-экономическим и политическим устройством общества, то есть он не является изначально присущим любой нации.
По своей сути национальный суверенитет является демократическим принципом, реализация которого зависит от осознания нацией своих жизненных интересов, объективно вытекающих из условий ее существования и развития [15].
Однако принцип национального суверенитета не абсолютизирует нацию, а лишь придает государственному суверенитету новое качество. Право на государственный суверенитет на определенном историческом этапе становится правом нации, которое может реализовываться нацией, как в форме создания собственного государства, так и путем вхождения в состав более крупного государственного образования [16].
Существует понятие народного суверенитета, доктрина которого была разработана в ХVIII веке французским мыслителем Руссо, называвшим суверена ничем иным, как коллективным существом, образуемым из частных лиц, в совокупности получившим имя народа [17].
Суть народного суверенитета заключается в верховенстве народа в государстве. При этом народ рассматривается как единственный законный и правомерный носитель верховной власти или как источник государственного суверенитета. Народный суверенитет является антагонистом суверенитета монарха, при котором монарх рассматривается не как член народа, а как индивидуальная личность – носитель суверенной (абсолютистской, самодержавной) государственной власти.
Понятия народного суверенитета и государственного суверенитета также различны, но не противопоставлены друг другу, поскольку в первом случае раскрывается вопрос о высшей власти в государстве, а во втором – вопрос о верховности власти самого государства [18].
В настоящее время доктрина народного суверенитета признана мировым сообществом, что нашло, в частности, свое отражение в ст. 21 Всеобщей декларации прав человека, согласно которой воля народа должна быть основой власти правительства и находить свое выражение в периодических и нефальсифицированных выборах при всеобщем и равном избирательном праве и свободном голосовании. Также доктрина народного суверенитета нашла свое выражение в праве народов на неотъемлемый суверенитет над их естественными богатствами и в иных формах, что отражено в Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 1803 (XVII) от 14 декабря 1962 года.
В 2000 году под эгидой ООН была создана Международная комиссия по вопросам вмешательства и государственного суверенитета. В своем докладе комиссия указывает, что суверенитет не только предоставляет государствам право «контролировать» свои внутренние дела, но также налагает непосредственную ответственность по защите людей, проживающих в пределах границ этих государств. В докладе также высказывается мнение о том, что в том случае, если государство не способно защитить людей – будь то из-за отсутствия возможностей либо из-за отсутствия воли, – ответственность переходит к широкому международному сообществу. Позиция комиссии нашла отражение в новой норме международного права, получившей название «Обязанность защищать».
На практике суверенитет сильно ограничивается разными факторами – что у государств, что у наций. В настоящее время представление о полной свободе действия государств даже теоретически выглядит неверным. А все потому, что объем внутреннего суверенитета юридически сузился из-за международных договоренностей также и в вопросах прав человека, но фактически еще в связи с традициями, которые сложились.
На данный момент суверенитета стало намного меньше, чем это было ранее. А все потому, что многие государства считают, что в некоторых моментах ограничения с какой-то стороны становятся выгодными, и многие страны за счет этих ограничений верят, что могут получить какие-то реальные преимущества. Чем больше стран, которые сознательно ограничивают свой суверенитет, тем более неполноценными видятся государства, не делающие таких ограничений [19].
В современной политологии понятие «суверенитет» ассоциируется с понятием «независимость» только в той или иной степени. Термин «суверенитет» подразумевает определенные ограничения независимости. Международным сообществом выработаны цивилизованные принципы отношений между государствами, которых они должны придерживаться. Общепринято, что состояние дел с соблюдением прав и свобод человека в том или ином государстве может быть предметом международной защиты [20].
В федеративном государстве субъекты федерации могут иметь ограниченный суверенитет (суверенитет в определенной сфере), который в совокупности с суверенитетом федеральной власти (он также ограничен) образует полный суверенитет. Ограничение суверенитета федеральной власти и власти субъекта федерации происходит благодаря разграничению сфер, в которых соответствующие органы власти обладают исключительными полномочиями на принятие решений. Так, в конституциях субъектов федерации, например, Татарстана, указывается, что Татарстан – государственное образование, имеет суверенитет, который заключается в обладании всей полнотой государственной власти вне пределов полномочий федеральной власти [21].
В конце ХХ века и в начале ХХI века в области суверенитета появились новые аспекты, особенно в контексте обсуждения проблем глобализации и нового мирового порядка. Все активнее стала обсуждаться тема изменения, «размывания», «исчезновения» суверенитета.
В последнее время все громче говорится об усилении взаимных связей и взаимозависимости между государствами. Это ведет, с одной стороны, к усилению роли наднациональных органов, которым государства частично делегируют свои суверенные права (например, Европейский союз). С другой стороны, к признанию ряда проблем (например, права человека), выходящих за рамки исключительного ведения отдельных государств и подлежащих международному регулированию (принцип «нарушения прав человека не являются внутренним делом»).
В политической науке в определенной мере осознается, что необходимы «комплексное переосмысление и переоценка понятия «суверенитет» как в связи с возникновением мирового политического сообщества, так и в связи с уточнением пределов частных суверенитетов, принципов их сочетания друг с другом и построения их иерархии [22].
Необходимо понимать, что глобализация в целом способствует изменению и сокращению в той или иной мере государственного суверенитета.
В современном мире неуклонно возрастает взаимозависимость государств через общность глобальной инфраструктуры и среды обитания, через международное разделение труда. Складываются общие инфраструктурные сети, унифицируются всеобщие нормы и стандарты в производстве и потреблении. Интернационализируются финансовые и производственные фонды. Свободнее становятся потоки информации, товаров, капитала и людей, то есть государственные границы оказываются в возрастающей степени проницаемыми. Как следствие, глобализация подразумевает интеграцию в экономической, культурной, политической и религиозной сферах.
В целом, идет мировая экономическая глобализация, законодательства разных государств адаптируются к законодательству более высокой инстанции. Так, например, в странах ЕС уже более половины национальных законов порождены законами ЕС.
Неуклонно возрастает взаимозависимость государств через общность глобальной инфраструктуры и среды обитания, через международное разделение труда. Создаются всеобщие инфраструктурные сети, унифицируются всеобщие нормы и стандарты в производстве и потреблении. Интернационализируются финансовые и производственные фонды. Свободнее становятся потоки информации, товаров, капитала и людей, то есть государственные границы оказываются в возрастающей степени проницаемыми [23].
1. © Кошкин Р.П., 2017
2. Колин К.К., Урсул А.Д. Информация и культура. Введение в информационную культурологию. М.: Изд-во «Стратегические приоритеты», 2015. 300 с.
3. Василенко И.А. Геополитика современного мира: учебное пособие. М.: Издательство «Юрайт», 2010.
4. Сивков К.В. Основные направления геополитического развития Российской Федерации на период до 2050 года // Оборонный заказ. Интернет-приложение к «Морской газете». 2007. № 15 (июнь). URL: http://www.ozakaz.ru
5. Най Дж. Мягкая сила. Средства достичь успеха в мировой политике. N.Y. Public Affaire, 2004.
6. Примаков Е.М. Надежды и тревоги / Евгений Примаков. М.: ЗАО Издательство «Центрполиграф», 2015. 224 с.
7. Кошкин Р.П. Россия и мир: новые приоритеты геополитики. М.: Изд-во «Стратегические приоритеты», 2015. 236 с.
8. Парламентская газета. № 42. 11-17 ноября 2016 г.
9. Ларина Е.С., Овчинский В.С. Кибервойны XXI века. О чем умолчал Эдвард Сноуден. М.: Книжный мир, 2014. 352 с.
10. Указ Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 года № 537 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» // Российская газета – Федеральный выпуск № 4912 (88). 19 мая 2009 г.
11. Бердяев Н. Судьба России. Опыты по национальности. М., 1918 г.
12. Snyder, J. (1977). The Soviet Strategic Culture: Implications for Limited Nuclear Options. Santa Monica, CA: RAND Corporations, R-2154-AF.
13. Абдрахманов Д.В. Проблемы и вопросы теории государства и права, конституционного и административного права. Государственный суверенитет и информационное общество: взаимосвязь и взаимозависимость // Вестник ЮУрГУ. Серия «Право». 2016. Т. 16. № 4. С. 66-72.
14. Тихомиров Ю.А. Суверенитет в условиях глобализации / Ю.А. Тихомиров // Суверенная демократия в конституционно-правовом измерении: сб. статей и материалов / сост. С.Е. Заславский. М.: ИИК «Российская газета», 2007. С. 62-67.
15. Моисеев А.А. Суверенитет государства в современном мире. Международно-правовые аспекты. М.: «Научная книга», 2006. 240 с.
16. Ориу М. Основы публичного права. М., 1929. 46 с.
17. Шевцов В.С. Национальный суверенитет (проблемы теории и методологии). М.: Юридическая литература, 1978. С. 3–4, 18–19.
18. Ушаков Н.А. Суверенитет в современном международном праве. М.: Изд-во ИМО, 1963. С. 35-37.
19. Руссо Ж.Ж. Об общественном договоре, или Принципы политического права // Об общественном договоре. Трактаты / Перевод с франц. А.Д. Хаютина и В.С. Алексеева-Попова. М.: «Канон-пресс», «Кучково поле», 1998. Книга 1, глава VI.
20. Черниченко С.В. Государство как личность, субъект международного права и носитель суверенитета // Российский ежегодник международного права. СПб.: Издательский дом СПбГУ, 1995. С. 23-24.
21. Еллинек Г. Общее учение о государстве / Пер. под ред. В.М. Гессена и Л.В. Шоланда. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 442-443.
22. Чиркин В.Е. Наднациональное право и государственный суверенитет (некоторые проблемы теории) / В.Е. Чиркин. М.: Норма: ИНФРА – М, 2016. 40 с.
23. Кошкин Р.П. Россия и мир: новые приоритеты геополитики. М.: Изд-во «Стратегические приоритеты», 2015. 236 с.