«Цифровое» поколение в вузах и школах российского региона: настоящее и будущее

«ЦИФРОВОЕ» ПОКОЛЕНИЕ В ВУЗАХ И ШКОЛАХ

РОССИЙСКОГО РЕГИОНА: НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ

С.В. БУЦЫК [1]

Основные черты «цифрового» поколения

Сегодня молодых людей, выросших в окружении компьютеров, мобильных телефонов, видеокамер и видеоигр, нередко называют «цифровым поколением», или «цифровыми от рождения» [2]. Среди основных черт людей, рожденных в цифровую эпоху, как правило, выделяют следующие:

• растут в окружении цифровых новшеств, все более мощных и все более компактных (имеют в кармане собственное киберпространство);
• с легкостью берутся одновременно за несколько задач, например, делать домашнее задание, слушать музыку из смартфона и переписываться с друзьями в чате [3];
• ощущают доступность многочисленных аудиовизуальных ресурсов, что стимулирует их к постоянному поиску удовольствий, получить которые они стараются как можно быстрее, не откладывая на потом;
• не ведут личных дневников, делясь переживаниями в социальных сетях и блогах;
• уделяют чтению значительно меньше времени [4], предпочитая «скучным» и «неподвижным» буквам звуки, картинки и видео;
• совмещают работу за компьютером (в сети) с просмотром телевизора, считая его слишком медленным для себя [5];
• не способны долго удерживать внимание на чем-либо, что особенно заметно при обучении традиционными методами;
• выбрасывают, не особенно сожалея, купленный недавно гаджет, заменив его новым с улучшенными характеристиками, и др.

Люди, осваивающие гаджеты уже будучи взрослыми (в ряде источников используется термин «цифровые мигранты»), как правило, иначе заводят знакомства, получают знания; стараются решать проблемы пошагово, не берясь одновременно за несколько дел. Они обучаются работе с новыми цифровыми средствами (устройствами, технологиями) намного тяжелее детей; находясь в значительном возрасте, не особенно хотят иметь дело с новыми технологиями, а иногда и боятся их.

Говоря об основных достоинствах влияния «цифровизации» на новое поколение, ученые, как правило, выделяют следующие: гаджеты помогают развивать зрение и мелкую моторику, раньше научиться письму и чтению; позволяют раньше начать изучение иностранного языка, учат детей справляться одновременно с несколькими задачами; компьютерные игры в умеренных дозах обогащают сознание [6], совершенствуют отдельные познавательные механизмы.

В то же время, в качестве негативных последствий «цифровизации», исследователями выделяются такие проблемы:

• переизбыток видео может тормозить у детей развитие языковых навыков [7];
• 20% людей, рожденных в цифровую эпоху, согласно клиническим критериям, зависимы от интернета [8];
• чрезмерное увлечение телевизионными программами и компьютерными играми снижает время на занятия спортом, влечет за собой избыточность веса [9] и др.

Западные исследования проблем «цифрового» поколения

Западные исследования, проводившиеся с середины 2000-х годов, позволяют предполагать, что отличия нового поколения от предыдущих могут быть вызваны причинами не только (а, возможно, и не столько) общественно-социального, сколько психофизиологического характера [10]. Так, ученые из Принстонского университета США выяснили, что за чувство удовольствия, которое приходит немедленно, отвечают центры эмоций в лимбической системе мозга, а за мысли о будущей награде – аппарат в лобных долях и теменной коре [11].

В другом исследовании, проводившемся в Лондонском университетском колледже, осуществлялось сканирование мозга (с помощью томографа) двух групп разного возраста (подростки 11-17 лет и молодые взрослые 21-27 лет), обдумывавших одни и те же обыденные проблемы (где пообедать, что посмотреть и т.п.). Учеными было выявлено, что различные группы при принятии решения использовали различные участки головного мозга: подростки – в височных долях мозга, а взрослые – в префронтальной коре [12].

Приведенные примеры, по крайней мере, позволяют понять, почему подростки, по сравнению со взрослыми, более эгоистичны, менее склонны к эмпатии, значительно реже задумываются о последствиях своих действий, в том числе, – по отношению к другим людям, и т.п. Вероятно, данная проблема в немалой степени носит физиологический характер и связана с естественным недостатком развития у подростков тех областей головного мозга, которые активно задействуют взрослые при принятии аналогичных решений.

Однако в текущий период времени проблема усугубляется тем, что «цифровизация», стимулируя подрастающее поколение к постоянному поиску удовольствий в короткие сроки, фактически может тормозить развитие логического аппарата подростка, откладывая его нацеленность на результаты, получаемые в долгосрочной и даже в среднесрочной перспективе.

Согласно классификации стадий развития интеллекта, предложенной Жаном Пиаже [13], развитие репрезентативного интеллекта и формальных операций, начинающееся с 12-14 лет, продолжается приблизительно до 19. Однако, если «цифровизация» и в дальнейшем будет оказывать столь же сильное влияние на мозг подростков, то, возможно, эти стадии придется пересматривать, причем не в лучшую сторону.

В качестве одного из наиболее ярких примеров решения такой проблемы как психолого-педагогической, можно привести исследование, проводившееся в Сингапурском институте образования (National Institute of Education, Singapore) еще в начале 2010-х годов среди учеников четвертых классов начальной школы [14]. Каждому ученику были выданы специальные смартфоны с доступом только к определенным ресурсам (учебного назначения). В том числе использовалось средство, которое называлось «Group Scribbles» («Коллективная писанина», «Коллективная мазня» и т.п.).

Фактически, это ресурс, где каждый ребенок мог опубликовать собственную идею (текст, рисунок и т.п.) и отрыть доступ к ней для остальных учащихся, чтобы совместно поработать над развитием этой идеи. Дети работали друг с другом, в группах, а также всем классом. Такой подход повысил интерес учеников, которые (по их словам, а также по мнению родителей и учителей) стали получать удовольствие от познавательного процесса.

Заметим, что возраст детей, участвовавших в сингапурском эксперименте (10-11 лет), возможно, является оптимальным для управляемого смещения вектора «цифровых интересов» ребенка с развлекательной стороны в сторону большей познавательной направленности. Такие предположения, в какой-то степени, коррелируют и с классической теорией поколений, согласно которой сформированность у ребенка системы базовых (общественно-социальных) ценностей в значительной степени завершается, приблизительно, к периоду 12-14 лет.

Исследования российского «цифрового» поколения

В России, к сожалению, в современный период времени проводится мало научных педагогических исследований, посвященных «цифровому» поколению. Так, поиск в Российской государственной библиотеке современных диссертаций по педагогическим наукам, имеющих в названии какую-либо часть слова «цифровое», показал, что найденные исследования (2007-13 гг.), в основном, посвящены проблемам разработки и использования так называемых цифровых образовательных ресурсов (ЦОР), либо предметным цифровым лабораториям в школах. А аналогичный запрос диссертаций, имеющих в названии какую-либо часть слова «поколение», выдал работы того же периода, связанные с проблемами подрастающего поколения у различных народов России (в основном, российского юга), а также исследования проблем духовно-нравственного воспитания молодежи.

По мнению ряда российских экспертов, представляющих книжный рынок [15], в стране фактически до сих пор не ведется системных практических исследований в области чтения с различных (бумажных или электронных) носителей, хотя, по некоторым оценкам, уже около 40% населения России перешли на гаджеты.

В одном из зарубежных исследований (comScore) 2015-го года [16] описано новое российское поколение с точки зрения его медиапотребления, в сравнении с населением страны в целом. Согласно полученным данным, цифровое население России (в работе рассматривается совокупность всех онлайновых пользователей и пользователей мобильных устройств, а не только молодежь «цифрового» поколения) превысило 80 миллионов, а средний российский пользователь проводит за компьютером более 28 часов в месяц (показатель на уровне Испании, Италии и Франции).

В то же время отмечается, что цифровой разрыв между пользователями современных цифровых устройств и населением страны в целом является одним из наиболее высоких и составляет 21 процентный пункт (в большинстве европейских стран он не более 12 процентных пунктов).

Факт относительно более поздней «цифровизации» в России (по сравнению с западными странами) и, как следствие, более высокого цифрового разрыва, косвенно подтверждается всемирным рейтингом готовности стран к сетевому миру (Networked Readiness Index, выпускается Всемирным экономическим форумом), где в течение 2008-2011 гг. Россия находилась только в восьмом десятке (72-80-е места). Относительная положительная динамика стала заметна лишь с 2012 года, что позволило нашей стране к 2015-му году подняться в этом рейтинге на 41-е место, обойдя сразу несколько стран Южной и Восточной Европы, в том числе Чехию, Хорватию и Италию.

К числу немногочисленных работ, проведенных в российских вузах и прямо выделяющих особенности нового «цифрового» поколения, можно отнести достаточно крупное (N=495) исследование Московского гуманитарного университета, проведенное среди первокурсников этого вуза осенью 2014 года [17]. Оно, в частности, показало, что к числу наиболее характерных для себя личностных качеств современная российская молодежь относит: «лень» (около 58%), «эгоизм» (44%), «безответственность» (41%), «агрессивность» (34%) и «равнодушие» (34%).

При этом авторы отмечают, что аналогичные результаты были получены ими и в работах двух предыдущих лет (2012 и 2013 гг.), а схожие оценки можно увидеть в исследованиях, проведенных по всей стране по заказу Общественной палаты РФ.

Важно отметить, что в работе прослеживается достаточно выраженная связь проблемы с появлением в стране нового «цифрового» поколения, поскольку авторы статьи используют такие синонимы, как «компьютерное поколение» и «net-поколение».

В то же время указанное исследование рассматривает проблему через призму недостатков государственной молодежной политики, т.е. как педагогическую проблему, имеющую во многом последствия социально-воспитательного, нежели психофизиологического характера, которые также могли иметь место быть, учитывая территориальное расположение вуза (г. Москва), а также возможности студентов, обучающихся в МосГУ, в основном, платно.

Исследование 2018 года в российском регионе

В октябре-ноябре 2018 г. в одном из российских регионов проводился опрос (анкетирование, устные беседы), посвященный проблемам «цифрового поколения». В число респондентов вошли три группы обучающихся. Первая группа включала студентов первого курса одного из федеральных вузов, расположенных в регионе (далее – Институт) [18]. Институт осуществляет образовательную деятельность по программам гуманитарной направленности и имеет один из наиболее высоких показателей среднего балла ЕГЭ поступивших абитуриентов среди всех федеральных вузов данного региона.

Во вторую и третью группы вошли школьники, обучающиеся в 9-х классах. При этом вторую группу составили учащиеся обычной средней общеобразовательной школы (далее – Школа), а третью – учащиеся одной из статусных общеобразовательных организаций (далее – Лицей), имеющих право общегородского конкурсного набора (т.е. набора не по месту жительства).

В выборку вошли 33% всех первокурсников Института и 35% всех девятиклассников Школы и Лицея. Возраст 65% первокурсников – 17–19 лет, 35% – 20-22 года; возраст большинства девятиклассников (93%) – 14-15 лет. Важно отметить, что более половины выбранных нами студентов (56%) в учебный период проживают в общежитии данной образовательной организации, что с допустимой погрешностью является общевузовским показателем.

В результате опроса нами было выявлено, что не менее 60% учащихся (как обычной Школы, так и Лицея) считают, что «цифровое» поколение в России в целом началось еще до периода их рождения (т.е. их возраст в целом применительно к нашей стране входит в «цифровое» поколение). Среди студентов Института лишь 18% считают так же. При этом две трети первокурсников отметили, что «цифровое поколение» – это люди, родившиеся, начиная с 2003 г. и позднее, т.е. учащиеся 9-х классов и младше, что фактически и предопределило причины сравнительного исследования именно с девятиклассниками (таблица 1).

Также отметим, что почти 60% студентов Института непосредственно себя отнесли к «цифровому поколению», что вполне сопоставимо с учащимися Школы, а более высокий показатель (отнесения лично себя) отмечается только у учащихся Лицея (74%).

Таблица 1.

Отнесение окружающих и себя к «цифровому» поколению

Показатель	Инст-т 1 курс	Школа 9 класс	Лицей 9 класс
Считают, что «цифровое поколение» в России в целом началось до их рождения	18%	65%	60%
Отнесли непосредственно себя к «цифровому» поколению	59%	58%	74%

Одним из наиболее важных результатов исследования стало сравнение степени влияния «цифровизации» на деятельность подростков и молодых взрослых. Такая оценка осуществлялась на основе специально разработанной авторской методики, учитывавшей пять следующих составляющих, согласно которым обучающийся с относительной степенью влияния «цифровизации»:

• сам, в определенной степени, относит себя к «цифровому поколению» или хотя бы не исключает этого;
• считает, что скорее соответствует большинству черт подростков, которых ученые относят к «цифровому поколению» или явно не обозначает существенное несоответствие им;
• использует гаджеты в течение дня в среднем достаточно продолжительное время;
• использует гаджеты в большей степени с целью развлечения или общения;
• принимая решения о каких-либо действиях, в основном задумывается о последствиях, которые могут произойти лишь в самое ближайшее время, или не задумывается вообще.

В каждой составляющей этой оценки студенту или школьнику, в зависимости от его ответов, присваивалось от 0 до 1 балла, после чего подсчитывалась итоговая сумма. При этом получившие 3 балла и более (из 5-ти максимально возможных) были отнесены нами к категории обучающихся с относительным влиянием «цифровизации» в деятельности, а 4 балла и более – со значительным влиянием «цифровизации».

Основанное на таком подходе исследование показало, что степень влияния «цифровизации» на деятельность девятиклассников Лицея заметно ниже, чем на деятельность не только учащихся Школы, но даже первокурсников Института. Причем это касается как относительного влияния, так и существенного (таблица 2).

Таблица 2.

Влияние «цифровизации» на деятельность обучающихся

Показатель	Институт 1 курс	Школа 9 класс	Лицей 9 класс
Выявлено относительное влияние «цифровизации» в деятельности обучающихся	32%	47%	18%
Выявлено значительное влияние «цифровизации» в деятельности обучающихся	10%	38%	4%

Анализируя основные причины такого результата, к их числу можно, на наш взгляд, отнести две основные:

Первое. Более оптимальная загрузка учащихся Лицея учебно-познавательной деятельностью, что значительно уменьшает свободное время, которое можно было бы использовать на развлечения, по крайней мере, в учебный день. Девятиклассники Лицея на различных этапах своего обучения в данном учреждении самым активным образом участвуют в формировании своего индивидуального портфолио (грамоты, дипломы, сертификаты и т.п., подтверждающие учебные, научные, творческие или спортивные достижения), что подтверждает их склонности и способствует более целенаправленному выбору учебных предметов на углубленном или профильном уровне.

В этой связи, находясь в преддверии выбора профильного 10-го класса, учащиеся Лицея, на наш взгляд, особенно мотивированы. Первокурсники же Института, наоборот, совсем недавно успешно сдав экзамены, пройдя конкурсный отбор и поступив в вуз, могут находиться в состоянии относительной расслабленности, по крайней мере, до начала первой промежуточной аттестации.

Учащиеся обычной Школы, как правило, обучающиеся по месту жительства, возможно, не испытывают сколь-нибудь существенных стимулов для перераспределения времени в пользу учебно-познавательной деятельности. Это может быть связано, например, с отсутствием профильных 10-х классов в Школе, планированием завершения школьного обучения после 9-ти лет, в том числе по причине поступления в учреждение среднего профессионального образования.

Важно отметить, что именно время, ежедневно используемое на гаджеты, у учащихся Лицея оказалось заметно меньшим по сравнению не только с учащимися Школы (–42%), но и с первокурсниками (–27%), и поэтому оно внесло наименьший вклад в показатель влияния «цифровизации».

При этом цели использования гаджетов как учащимися Лицея, так и учащимися Школы или студентами Института оказались, на наш взгляд, вполне сопоставимыми, показав разницу в выходной день в пределах 7-8% (см. табл. 3, 4).

Таблица 3.

Цифровые устройства, которые с относительной периодичностью активно используются обучающимися в течение дня

Устройство	Доля группы, использующая гаджет			Сред. время использования в раб./вых. день
	Инст-т 1 курс	Школа 9 класс	Лицей 9 класс	Инст-т 1 курс	Школа 9 класс	Лицей 9 класс
Смартфон	97%	96%	93%	6,5 ч.	6,9 ч.	4,2 ч.
Ноутбук, планшет	70%	50%	65%	2,9 ч.	4,3 ч.	2,3 ч.
Настольный ПК	29%	48%	55%	3,3 ч.	4,7 ч.	2,8 ч.

Таблица 4.

Основные цели использования цифровых устройств обучающимися

Цели использования	Рабочий день			Выходной день
	Инст-т 1 курс	Школа 9 класс	Лицей 9 класс	Инст-т 1 курс	Школа 9 класс	Лицей 9 класс
Общение или развлечение	53%	56%	46%	63%	62%	55%
Учебные или познавательные	47%	44%	54%	37%	38%	45%

Второе. Более существенный контроль со стороны родителей учащихся Лицея, которые, в целом, являются людьми не только достаточно опытными (средний возраст родителей Лицея и Школы оказался практически одинаковым), но и более современными в плане использования гаджетов, находящихся в их домашнем окружении (таблица 5).

Отметим также, что более половины студентов Института проживают в общежитии (56%), что в принципе исключает наличие родительского контроля за их непосредственной учебной деятельностью. Кроме того, в вузовской образовательной системе текущий контроль успеваемости (наличие текущих оценок внутри учебного семестра) традиционно относительно упрощен, а балльно-рейтинговая система в гуманитарных направлениях представлена относительно слабо.

Таблица 5.

Оценка детьми использования гаджетов своими родителями

Показатель	Школа 9 класс	Лицей 9 класс
Средний возраст родителей учащихся	42,6	43,4
Доля учащихся, считающих своих родителей уверенными пользователями гаджетов, находящихся у них дома	47%	75%

Представляется особенно значимым, что в очной беседе обучающиеся отметили актуальность подобных исследований, поскольку они чувствуют все большее нарастание ситуации с использованием гаджетов, что уже сегодня ярко проявляется, как минимум, на примере использования смартфонов.

Это подтверждает и тот факт, что первые две наиболее популярные черты, которым, по их мнению, соответствуют опрошенные обучающиеся («киберпространство в кармане» и «параллельно несколько цифровых дел») сегодня, как правило, связывают с массовым использованием смартфонов.

Заметим также, что набор первых четырех наиболее соответствующих черт «цифрового поколения» оказался одинаковым, как у студентов, так и у учащихся (табл. 6).

Таблица 6.

Соответствие обучающихся чертам «цифрового поколения»

Черты «цифрового» поколения	Институт 1 курс	Школа 9 класс	Лицей 9 класс
Имеют в кармане собственное киберпространство	77%	65%	86%
С легкостью берутся одновременно за несколько задач, например, делать домашнее задание, слушать музыку из смартфона и переписываться с друзьями в чате	71%	77%	60%
Ощущают доступность многочисленных аудиовизуальных ресурсов, что стимулирует их к постоянному поиску удовольствий, получить которые они стараются как можно быстрее, не откладывая на потом	51%	62%	44%
Не ведут личных дневников, делясь переживаниями в социальных сетях, блогах	42%	42%	36%
Уделяют чтению значительно меньше времени, предпочитая «скучным» и «неподвижным» буквам звуки, картинки и видео	37%	35%	24%
Не способны долго удерживать внимание на чем-либо, что особенно заметно при обучении традиционными методами	37%	27%	24%
Совмещают работу за компьютером, смартфоном (в сети) с просмотром телевизора, считая его слишком медленным для себя	33%	27%	28%
Выбрасывают, не особенно сожалея, купленный не очень давно «гаджет», заменив его новым с улучшенными характеристиками	15%	12%	6%

Заключение

Несмотря на ряд тенденций, проявившихся в описанном выше региональном исследовании, достаточно рано, на наш взгляд, делать какие-либо однозначные выводы о возможных перспективах «цифрового» поколения в нашей стране. На сегодняшний день имеется еще относительно мало практических данных в этой, безусловно, требующей повышенного внимания проблемной области, а представленные нами аналитические выводы могут носить, в определенной степени, локальный характер.

Поскольку сам факт формирования в России «цифрового поколения» фактически исследователями уже не оспаривается, необходимы более масштабные работы, которые носили бы длительный характер и проводились на всех уровнях российской образовательной системы в комплексе.

Следует отметить, что уже сегодня перед российскими школами и вузами стоит достаточно серьезная задача, связанная с поиском способов снижения влияния негативных сторон «цифровизации» на поколение молодых людей, возраст старших из которых уже вплотную походит к уровню выпускников школ – студентов вузов.

Один из таких способов еще в начале 2010-х годов был публично продемонстрирован группе руководителей российских высших учебных заведений в Сингапурском институте образования [19]. Можно сказать, что представленный эксперимент был направлен на стимулирование использования детьми 10-11 лет гаджетов, в первую очередь, в учебных или познавательных целях, что впоследствии, возможно, позволит им, став подростками, рассматривать гаджет не только как средство для развлечения, а скорее, как инструмент для познания и самообразования.

К числу необходимых условий реализации «сингапурского подхода» необходимо отнести наличие хорошей технико-технологической инфраструктуры, а также соответствующей компетенции педагогов и методической поддержки со стороны ученых.

Кроме того, этот подход, скорее всего, имеет естественные возрастные ограничения, которые, начиная с возраста 12-14 лет, могут не позволить эффективно воздействовать на школьников. При этом именно вступление детей в период так называемого «переходного» возраста зачатую обнажает большинство негативных сторон «цифровизации» подростков для всех участников образовательного процесса.

Описанное нами региональное исследование 2018 года подсказывает еще один возможный способ решения проблемы – создание комплекса условий для эффективного стимулирования обучающихся к учебно-познавательной деятельности (в том числе, с использованием гаджетов), по крайней мере, в учебные дни.

Как показали результаты опроса, такое эффективное стимулирование может значительно уменьшить свободное время подростков, которое они чаще всего используют на «цифровые» развлечения, и, как следствие, уменьшить негативное влияние на них процесса «цифровизации» современного общества.

 

 

 

 

1. © Буцык С.В., 2018

2. Смолл Г., Ворган Г. Мозг онлайн. Человек в эпоху Интернета. М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2011. 352 с.

3. Abcarian R., Horn J. Underwhelmed by it all. Los Angeles Times. August 7, 2006; Piccalo G. Girls just want to be plugged into everything. Los Angeles Times. August 11, 2006.

4. National Endowment for the Arts. Reading at risk: A survey of literary reading in America. Research Division Report #46. National Endowment for the Arts. Washington, DC, June, 2004. URL: https://www.arts.gov/sites/default/files/ReadingAtRisk.pdf

5. Roberts D.F., Foehr U.G., Rideout V. Generation M: Media in the lives of 8-18 year-olds. A Kaiser Family Foundation Study. 2005. URL: https://kaiserfamilyfoundation.files.wordpress.com/2013/01/generation-m-media-in-the-lives-of-8-18-year-olds-report.pdf

6. Green C.S., Bavelier D. Action video game modifies visual selective attention. Nature 2003; 423: 534-537.

7. Dan A. Videos as a baby brain drain. Los Angeles Times. August 7, 2007; Zimmerman F.J., Christakis D.A., Meltzoff A.N. Television and DVD/video viewing in children younger than 2 years. Archives of Pediatric and Adolescent Medicine 2007; 161: 473-479.

8. Niemz K., Griffiths M., Banyard P. Prevalence of pathological Internet use among university students and correlations with selfesteem, the general health questionnaire (GHQ), and dishinhibition. Cyberpsychology&Behavior 2005; 8: 562-570.

9. Grund A., Krause H., Siewers M., Rieckert H., Muller M.J. Is TV viewing an index of physical activity and fitness in overweight and normal weight children? Public Health and Nutrition 2001; 4: 1245-1251; Koezuka N., Koo M., Allison K.R., et al. The relationship between sedentary activities and physical inactivity among adolescents: Results from the Canadian community health survey // Journal of Adolescent Health 2006; 39: 515-522.

10. Буцык С.В. Педагогические проблемы нового «цифрового» поколения: преобладание общественно-социальных или нейрофизиологических обенностей?.. // Педагогическая информатика. 2018. № 1. С. 111–118.

11. McClure S.M., Laibson D.I., Loewenstein G., Gohen J.D. Separate neural systems value immediate and delayed monetary rewards. Science. 2004; 306: 503-507.

12. Blakemore S.-J., Choudhury S. Development of the adolescent brain: Implications for executive function and social cognition // Journal of Child Psychology and Psychiatry 2006; 47: 296-312.

13. Обухова Л.Ф. Детская (возрастная) психология. М.: Российское педагогическое агентство, 1996. 374 с.

14. Буцык С.В. Программы развития информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) в сфере образования Сингапура // Открытое образование. 2012. № 1. С. 78–84.

15. Россияне больше не читают книг: немодно, дорого, скучно [Электронный ресурс] // MKRU: Московский комсомолец. URL: http://www.mk.ru/social/2016/08/18/rossiyane-bolshe-ne-chitayut-knig-nemodno-dorogo-skuchno.html (дата обращения: 15.11.2017).

16. Амзин А. и др. Как новые медиа изменили журналистику 2012-2016. Екатеринбург: Гуманитарный университет, 2016. 304 с.

17. Луков Вал. А. Биосоциология: ресурс понимания молодого поколения России // Стратегические приоритеты. 2015. № 1(5). С. 72-83.

18. Буцык С. В. «Цифровое» поколение в российских вузах: настоящее и будущее // Научные школы. Молодежь в науке и культуре XXI века : материалы Междунар. науч.-творч. форума (науч. конф.). (1-2 нояб. 2018 г., Челябинск). Челябинск : ЧГИК, 2018. С. 170-17.

19. Буцык С.В. «Цифровое» поколение в российских вузах: настоящее и будущее // Научные школы. Молодежь в науке и культуре XXI века : материалы Междунар. науч.-творч. форума (науч. конф.). (1-2 нояб. 2018 г., Челябинск). Челябинск : ЧГИК, 2018. С. 170-175.